Одной рукой я помешивала жаркое, второй гладила сорочку мужа, третьей подписывала дневник младшего сына, четвертой…
— Насколько мне известно, у человека только две руки, скажет кто-то.
Итак, четвертой рукой я сняла трубку телефона:
— Алло?
— Наташа? Степанова? раздался в трубке смутно знакомый женский голос. — Привет!
— Я уже не Степанова, — протянула я растерянно.
— Это ж сколько мы с тобой, Степка, не виделись?
— Кузя! наконец-то догадалась я. — Как ты меня разыскала?
— Я что тебе звоню: двадцать восьмого числа собираемся всем классом. Будем общаться и вспоминать молодость. Все-таки двадцать лет прошло!
— Не знаю, смогу ли я вырваться, — замялась я. Работа. муж, дети…
— Я тебя не узнаю, раньше заводная была, а теперь клуша клушей. Я куплю билеты, а потом заеду к тебе, завезу твой. Диктуй адрес.
— А ты в Москве? А ты думала, я тебе из Америки звоню?
…Часа через два в дверь позвонили. На пороге стояла ослепительная красавица — стройная и элегантная королева. Я даже дар речи потеряла.
— Что, не узнала? — голосом Кузи спросила красотка. Неужели так изменилась?
— Да ты стала в тысячу раз лучше, чем была!
— Все свои секреты раскрою на встрече, а пока держи. Она протянула мне билет.
Закрыв за ней дверь, я подошла к зеркалу: Это надо себя так распустить — под глазами мешки, на голове воронье гнездо, ногти без маникюра.
— Конечно, нужно ехать, — сказал супруг. Двадцать лет, такая дата! Поедешь — и точка.
На следующий день я взяла деньги и отправилась за обновкой. Ко мне подскочила продавщица:
— Вам нужно одеваться в специализированном магазине!
Я выскочила на улицу. Надо же, какая хамка! Разговаривала так, будто я центнер вешу!
Пришлось надеть старое, синее. Ольгу увидела на перроне и чуть не расплакалась от зависти.
…В ресторан, где для нашей встречи был заказан банкетный зал, входила с опаской. Посмотрела на наших девчонок, и… Родненькие мои! Как же я вас люблю! У всех складочки на животах и подбородочки лишние в наличии, и кожа дрябленькая. Но зато у всех глазки блестят и улыбки, улыбки…
Нас с Олей заметили, заобнимали, зацеловали. И пошло веселье! Так что напрасно я комплексовала. И мой Гришуня, рассматривая фотографии, авторитетно заявил, что его жена — лучше всех. А я, кстати, привыкла верить мужу.
